Всей своей разветвленной системой городков и населенных пунктов наша любимая республика обязана немецкой средневековой аристократии. Когда остзейский фон–барон основывал замок на землях покоренных племен, то рядышком выстраивались — мельницы, церкви, волостные управы, школы. Поодаль от Риги мы особо рельефно видим приметы наследия старого барина. И кажется, вот–вот на гарцующем коне прибудет отдохнувший помещик.

Вокруг господского дома Кольцен
Как же приятно ехать по дороге P9, особенно после указателя Лимбажского края. Подавляющее большинство государственных дорог, если они не транзитные, это подлинное отдохновение для путешественника на своих четырех колесах. Любуешься рощицами, полями, парящими аистами — а то и хищнического вида птицами. И никаких тебе вездесущих фур и междугородних автобусов, а равно и байкерских компаний, норовящих прижать к обочине. А через 8 км от поворота с Валмиерского шоссе на местечко с харизматическим названием — Рагана — будет коричневая табличка, повествующая о памятном месте. Направляемся к цели нашей поездки, въезжая в мирок прохладных озер и выдающегося зодчества.

На вахте за воротами в будочке — мужик в красном камзоле. Стража усадьбы, чужие тут не ходят! Сам замок, в балтонемецкой традиции именовавшийся Herrenhaus Koltzen и стоящий на возвышенности в эдаком озерном дефиле, окружен несколькими основательными, старинного крупного камня строениями. Никакого запустения, наоборот — новые крыши, спутниковые антенны. Здесь живут и трудятся полторы сотни человек. Хотя, увы, это вдвое меньше того, как было оно непосредственно перед Атмодой… Сельсовета — да и волости в ее административном смысле больше нету, власть теперь в Лимбажи, а это 33 км отсюда. На одном из домов — типичная надпись: "Пардод". И проходящая группа литовских туристов обсуждает, что, да, неплохо было бы купить — были бы "бишкю милийонас".

Могилы предков и водонапорная башня.

Окружающий парк местами напоминает какую–то старую добрую Англию. Романтическая запруда с плотиной, где плещется задорная детвора, недалеко лодочный причал. Всяческие естественные биотопы и искусно высаженные цветники — в общем, труды вложены явные. И что особо характерно — сельское хозяйство прямо в пределах досягаемости, по купленным билетам. Смотрим в стойле коней, и пони — особливо хорош, чертяка, Денвер. Чтобы не донимали насекомые, животные отделены марлевым пологом. Массивные копны сена рядом. Кони сытые, бьют копытами. Любимцы детворы кролики. Недалече — яблоневый сад, уже полно падалицы, урожай будет в этом году отменный. Плантация красной смородины.

Что сделано своими руками и на деньги ЕС
Разумеется, ваш автор не упустил возможность вскарабкаться на высоту — по узенькой винтовой лестнице, затем по отвесному трапу, где еще надо было приподнять вверх тяжеленный люк. Эдакий квест для особо упорных туристов, но, попыхтев с рюкзаком, я получил возможности запечатлеть привлекательные виды Бирини. И сам дворец, и близлежащие окрестности. Какое раздолье, лепота! Спасибо финансированию Евросоюза, который помог восстановить старинную водокачку усадьбы в ее псевдоготической первозданности. Что характерно, узенькие, как бойницы, оконца — сохранились с начала XX столетия, и исправно открываются, предоставляя замечательные ракурсы.

Сам же замок раскрывается прежде всего через подземелье. Тут у них ресторан в старонемецком духе, который, впрочем, каждый приезжий может заценить в зависимости от своего кошелька. При нас тут было 2–3 группы, так что в посетителях замок недостатка не ощущает. Облачившись в бахилы, народ скользит по дубовым полам, поражаясь сохранности старинных интерьеров. Действительно, все очень прилично — хотя в таком состоянии, увы, только небольшая часть из бывших владений бывшей знати Лифляндии.

Хорошо, что современные арендаторы, ставшие владельцами, не пустились в рискованные авантюры — и попросту дали жить красивому месту. Пусть тут ни разу не стерильно, после дождя изрядная грязюка, всюду комары да слепни — а зато живенько и аутентично. Роза — ведь она не возникнет без навоза.

Во имя геройского полководца
800 лет назад здесь жили ливы, и место называлось Колдесселли — гора песчаных дюн, которую пришельцы–крестоносцы переименовали в Кольцен. Во время Ливонской войны Иоганн Биринг фон Гельмштадт своим войском героически и находчиво освободил захваченные войсками Ивана IV Грозного нынешние Турайду, Цесис и Лимбажи, получив в качестве награды от польско–литовского суверена усадьбу Кольцен. С тех пор в латышском народе поместье называлось — усадьба Бирини.

После скорой смерти Биринга поместье неоднократно покупается и продается до тех пор, пока не окажется в руках рода баронов Менгденов. Карл Йохан барон Менгден возводит новый господский дом в стиле шведского барокко и несколько хозяйственных построек усадьбы. Хозяйство расцветает. У властителя вырастают две дочери, обе выходят замуж за братьев Меллинов из Эстонии. Новый хозяин — Людвиг Август граф Меллин (1754–1835), что женился в Бирини, был видным общественно–политическим деятелем своего времени, лицом, приближенным к российским императорам, активным борцом за отмену крепостного права. Досуг же посвящал собирательству латышских народных песен. В качестве картографа прославился трудами над топографическими картами Лифляндии и Эстляндии.

Озеро Бирини имеет площадь свыше 18 гектаров.

На дочери графа Меллина женился полковник русской службы Алексис фон Пистолкорс. Ну а его сын, Август фон Пистолкорс, в 1860 году и построил сегодняшние достопримечательности и создав по имени любимицы жены Эмили фон Гердер (из рода того самого великого философа–историка Иоганна Гердера, чья площадь — близ Домского собора!), парк ее имени. И озеро сформировал — оно ведь искусственное. Этот трудящийся Август приобретает Нейбад, нынешние Саулкрасты, и создает там курорт, строит школу и белую церковь, которой можно полюбоваться близ впадения Петерупе в Рижский залив. В конце XIX века баронское семейство даже наладило пароходное сообщение Нейбад — Рига.

Во времена независимой Латвии Колцене официально переименовали в Бирини, и с 1925 года Большая касса книготорговцев использует Бириньский замок как санаторий. После Второй мировой войны в Бириньском замке вновь оборудуют санаторий, куда отправляются отдыхающие со всего Союза лечить астму и болезни сердца. В это время интерьер дворца получает росписи, отражающие тогдашний соцреализм — увы, не сохранились, а то было бы интересно взглянуть.