Вот и встретились. В чужом городе,
на бульваре, уснувшем в забвении.
Утопали прохожие в "золоте".
Осень плакала. Воскресение.

Ты такой же... И я? Что ты, смилуйся.
Я уже не девчонка вчерашняя.
Недоверчива. Поседела вся.
Изменилась - ручная, домашняя.

Да, люблю его. Да, любимая.
Вспоминала ль? Не помню, наверное...
Не холодная, не ранимая...
Лишь чужая и самая верная.

Не клянись ни в чем. Дело прошлое.
Я простила. Зачем теперь каяться?
Разлучило нас невозможное.
Настоящее не приручается.

Не вернуть уже. Ни к чему слова.
И не важно, что сердце все вспомнило.
Лишь к щеке твоей прикоснусь едва,
Ощущая, что снова надломлена.

Если б ты тогда. Если б ты сейчас.
Не смотри так, несу околесицу.
Не вернешь за миг. Не поймешь за час.
Да и осень - разлуки предвестница.

Вот и встретились... Расставание...
Да, у сына глаза твои..... Синие.
Я сдержала свое обещание
и его... назвала... твоим именем...

Потому, что там, где стырил, имени не было

Осип Мандельштам

Нежнее нежного
Лицо твое,
Белее белого
Твоя рука,
От мира целого
Ты далека,
И все твое --
От неизбежного.

От неизбежного
Твоя печаль,
И пальцы рук
Неостывающих,
И тихий звук
Неунывающих
Речей,
И даль
Твоих очей.
***
Невыразимая печаль
Открыла два огромных глаза,
Цветочная проснулась ваза
И выплеснула свой хрусталь.

Вся комната напоена
Истомой -- сладкое лекарство!
Такое маленькое царство
Так много поглотило сна.

Немного красного вина,
Немного солнечного мая --
И, тоненький бисквит ломая,
Тончайших пальцев белизна.

Борис Бударин

Она любила пить бордо с тяжелым привкусом ванили,
Ходить зимою без пальто, не пряча раненые крылья.
Она любила пить бордо.
Она любила сквозняки ловить своим шуршащим платьем,
кормить воробышка с руки, и уклоняться от объятий.
Она любила сквозняки.
Она любила, как никто, но знал ли кто ещё об этом:
легко-невыносимо что - жить ведьмам этим и поэтам?!
Она любила, как никто.
Она сожгла черновики, и ночью поднялась на крышу,
волчицей гордо - за флажки рванула, думая, что выше...
Она сожгла черновики.
Она любила пить бордо. Она любила сквозняки.
Она любила, как никто. Она сожгла черновики.
Она любила ...